Путь Мордовия – Камчатка

   Тимофей узнал, что приехали вербовщики, и они занимаются переселением людей в другие необжитые регионы. Он решил уехать из Мордовии. Уговорил еще три семьи: нашу,  дяди Пети и еще одну (семью Афанасия). Выбрал Дальневосточный край, куда входили Владивосток,  Камчатка и Корякская Автономная область и, вроде,  Сахалин. Теперь по-другому называются. Конкретно не знал, куда из этих мест повезет вербовщик. Дядя Петя работал председателем колхоза. При объединения колхозов он перешел работать продавцом в Полочинский магазин. Работа для инвалида войны, конечно, была неудобная. На протезе трудно проходить расстояние между деревнями. Вот и он дал согласие ехать на Дальний восток. Чтобы здесь жилье (два дома) не оставлять без присмотра, дедушка не поехал. Сказал, если будет там хорошо, то и я поеду. Плохо - сами приедете. Мне было 15,5 лет. Брали семьи, если в семье не менее двух работников. Я по закону несовершеннолетний, нет паспорта. Вербовщик договорился с властями, чтобы мне досрочно выписали паспорт. Оформили паспорт и можно  теперь ехать. Колхозникам  паспорта  не выдавались.   Его можно было получить только тогда, когда ты вербуешься куда-либо. Перейти в город жить, для колхозников была проблема.

Перед уездом на Камчатку.

=

Наши вещи погрузили на грузовую машину, сами сели в эту же машину в кузов вместе с вещами.  Четыре семьи  в одной машине повезли в г. Ковылкино. Перед вокзалом  на площади выгрузили вещи.  Ночь провели на теплом летнем июльском воздухе  на привокзальной площади. Иногда заходили в здание вокзала.  Подъехали еще машины с вещами. Днем погрузили вещи в товарный деревянный вагон. В народе такие вагоны назывались телячьими. Вероятно, они предназначались для перевозки скота. Вагоны были небольшие. В середине - широкие ворота. Внутри по торцам вагона на середине высоты деревянные палаты. Вещи на пол положили, пастель на полати  постелили.   На две семьи представили один вагон. Наша семья на одной палате, а дядина Петина - напротив. Семьи Тимофея и Афанасия  заняли соседний вагон. В итоге оказалось вагонов полсостава поезда. Паровоз повез  в  г. Рузаевка. Остановился состав, прицепили еще много вагонов с людьми. Нас повели в баню. Мылись группами друг за другом. Одежду перед заходом в баню сдали в окошечко для санобработки. Пока одежда жарилась, мы за это время помылись. Из Рузаевки повезли дальше на Восток. Состав  шел без расписания. Никто не знал, когда и где будет остановка и на какое время. Останавливался, конечно,  перед  закрытыми семафорами. Они теперь заменены светофорами. Семафор это на столбе пластина, если находится в горизонтальном состоянии - ехать нельзя, повернется конец вверх на 30-40 градусов - дорога открыта. Гудок, и паровоз повез дальше. Остановки были в городах, в поле и в любом другом месте. Иногда и без остановки едет, пропуская города. В населенном пункте выбегали из вагонов и бежали к каланче за кипятком. Подставляешь под трубку чайник, вытянешь рычаг и кипяток потек. Рядом была и холодная вода. Вне населенного пункта спрыгивали из вагона, разжигали костер, ставили ведро над костром и варили суп. При этом все время следили за положением семафора. Если открыли путь, хватаем ведро с недоваренным супом и бежим в вагон.

     В городе Чите жили, и сейчас живут, родственники наши. Живы были мамина сестра Аграфена и брат Дмитрий. Мама решила их навестить. Порекомендовали  пересесть заблаговременно на пассажирский поезд. Так и она сделала. В Иркутске  (может быть и раньше, в Новосибирске) она нас оставила в товарняке и  поехала на пассажирском поезде, который шел быстрее. Предполагалась, что, побывав в гостях в Чите, пойдут на вокзал  и узнают  время прихода нашего состава с товарными вагонами. Так и поступили. Пришла с родственниками  к предполагаемому времени прихода состава. Но состав проследовал станцию без остановки. Маму мы не увидели около вокзала. Ей купили новый билет на пассажирский поезд, идущий до Владивостока. Надеялась, что по пути увидит наш состав, перегонит  нас и выйдет на предыдущей станции, чтобы пересесть на свой поезд. Конечно, она не увидела, возможно, ночью перегоняла нас. Мы телеграммы в Читу посылали. Ответ получали – "Выехала". Удивительно, можно телеграмму получить и в товарном вагоне, если укажешь номер состава. Когда приехали во Владивосток, смотрим, она стоит и встречает состав. Дальше   ж/дорожных  путей нет.

     По пути на восток появилось у меня желание заиметь ружье. Мне и еще кому-то купили двух ствольные ружья в г. Златоусте. В вагоне повесил ружье на гвоздь, прибитый к деревянной стене вагона. Висело ружье над  спальной палатой. Однажды на ходу поезда вскочил в наш вагон мужчина крепкого телосложения. Мамы уже не было. Он ехал с нами долго. Не разговаривал. Все время молчал. Лето, ворота вагона не закрывали. Сидел он, свесив ноги с  порога ворот. В вагоне был дяде Петя, его жена и мы - дети. На остановках говорили ему, чтобы он вышел, он не отвечал, молча, сидел. Только на длительной остановке удалось от него избавиться, пригласив на помощь из соседнего вагона мужчин. Дядя Петя потом мне сказал, хорошо, что ты находился все время на палате  около ружья, когда он был с нами.

      Во Владивостоке из вагонов, а  в составе было около 20 вагонов, выгрузились и нас отвезли на Черную Речку (так место называлось). А там было много многоместных палаток. Нас расселили по свободным палаткам. Толком не знали, куда дальше отправят. В палатках жили около 10 дней.  Выяснилось, что мы ждали возвращения парохода с Камчатки.